Поиск по сайту
24 июня у схимонахини Мисаилы (Матроны Гавриловны Зориной), что покоится в селе Муравлево Курского района Курской области, состоялся радостный праздник — освящение нового храма в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость».С этим храмом связана вся жизнь схимонахини. В 1840-х годах начиналось строительство первого храма, на месте алтаря которого сейчас находится могила матушки Мисаилы. В этом храме она крестилась, там же отпевали ее любимых родителей и венчали ее с мужем Василием Никифоровичем Зориным. В церкви в честь иконы Божией Матери«Всех скорбящих Радость» была поставлена она, во гробе полагаемая, после своей болезни, где явлено было чудо ее воскресения и явление ей Божией Матери (об этом чуде ранее писала газета «Благовест»). По возвращении из Иерусалима в этот храм матушка пожертвовала церкви свой любимый образ Божией Матери «Троеручица». В 1937 году храм закрывают и разбирают на бревна, из которых затем строят колхозный дом.
В 2010 году, по благословению Архиепископа Курского и Рыльского Германа, началось строительство нового храма, настоятелем которого стал иерей Сергий Конорев. Благодаря пожертвованиям Православных к 24 июня 2012 года милый сердцам прихожан деревянный храм с деревянным иконостасом был готов. В 9 часов утра состоялся чин освящения храма «Всех скорбящих Радость». Духовная радость и ликование передавалось от сердца к сердцу. Ощутимо чувствовалось присутствие в храме Небожителей. Освящение церкви проводилось собором священников Курской епархии.
— Сегодня состоялось у нас духовное торжество, — говорит настоятель иерей Сергий Конорев, — освящение нашего храма в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость»… К этому торжеству мы готовились два года и ждали этого события. Благодарим Бога и возносим Ему сегодня благодарственные молитвы за Его великую милость, что это событие наконец-то состоялось. Благодарим всех жертвователей, строителей и благоукрасителей святаго храма сего. Слава Богу за всё!
Схимонахиня Мисаила одарила приехавших на этот праздник паломников особой духовной радостью. Каждый из присутствующих в этот день в своем сердце повез домой благодать и благословение чтимой старицы.
С открытием храма возобновилась приходская жизнь в селе. Построена часовня (с купелью) в честь иконы Божией Матери «Живоносный Источник». К могиле схимонахини Мисаилы совершаются паломнические поездки.
Каждую среду в 18.00 от Курской филармонии (площадь Перекальского) в село Зорино, к могиле Старицы, ездит паломнический автобус. Святыми ее молитвами милует Господь всех приезжающих в это благодатное место. Молит матушка Пречистую Матерь о плачущих и скорбящих.
И сильны моления праведницы! Матерь Божия по молитвам старицы схимонахини Мисаилы дает радость всем скорбящим, припадающим к Ней.
В минувшие выходные в с. Муравлево Курского района был освящен храм во имя иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Он возведен рядом с тем местом, где ранее была величественная деревянная церковь в честь этой иконы, рядом с могилой монахини Мисаилы, похороненной на месте алтаря. Старица еще в 50-е годы прошлого года утешала родных, что пройдет время – и в селе вновь построят храм.
В «Ведомости о церкви Богородицкой Курского уезда, села Муравлева Зорино тож» говорится «церковь сия построена в 1847 году, сентября 21 дня, здание деревянное с таковою же колокольнею…» Жизнь старицы Мисаилы напрямую связана с этим храмом: в ней ее крестили, отпевали ее родителей, когда ей было всего три года, здесь у иконы Богородицы «Всех скорбящих Радость» она постоянно молилась, находя утешение в своем сиротском существовании, затем венчалась, крестила своего единственного сына Матвея. В 1937 г. церковь в с. Зорино Муравлево разрушили, растащив по бревнышку на колхозные нужды.
В 1943 году по ходатайству учредителей религиозной общины, богослужения в этих местах возобновились, но уже в молельном доме. Помещение сначала снимали, а потом и выкупили. Молельный дом просуществовал до 1961 года, когда Совет по делам русской Православной Церкви принял решение о ее снятии с регистрации. Резолюция на ходатайстве верующих о продолжении служб гласила: облисполком не нашел возможности удовлетворить вашу просьбу».
В начале 21 столетия в Муравлево вновь стали ехать люди. Весть о том, что у старицы Мисаилы, теперь уже на ее могилке, люди вновь находят помощь и утешение постепенно распространялась среди верующих. Появились и люди, пожелавшие возродить здесь храм. Он появился в Муравлево два года назад.
- Новый храм тоже деревянный, - рассказывает настоятель церкви «Всех скорбящих радость» иерей Сергий (Конорев). - И хотя он значительно меньше по площади, чем был тот, что разрушили, но прихожан это не расстраивает. В церкви устроен новый деревянный иконостас, есть место и для хора на втором этаже. Одним нашим благотворителем из Москвы в здании было сделано электрическое отопление, утепляли строение старым способом – при помощи забивания щелей паклей.
Кроме того, в прошлом году мы построили во дворе церковную лавку, что позволило освободить дополнительную площадь для прихожан в самой церкви. Не забыли и о прихрамовой территории — посадили цветы, поставили скамейки. С открытием церкви началась и приходская жизнь. К могиле монахини Мисаилы приезжают паломники, служатся панихиды. Сегодня для нас незабываемый день, потому что храм обрел престол, а значит и дух жизни, стал вместилищем святыни.
ЦФО, Курская область
В воскресенье, 24 июня, в селе Муравлево Курского района освящен храм во имя иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Он возведен возле того места, где раньше стояла деревянная церковь, рядом с могилой монахини Мисаилы.
Новая церковь в Муравлево тоже деревянная
Церковь в Муравлево (Зорино) была построена в 1847 году. Спустя 90 лет, в 1937-м, ее разрушили. В 1943-м богослужения возобновились, но уже в молельном доме, просуществовавшем до 1961 года.
К старице Мисаиле при жизни шли тысячи людей, прося совета в сложных жизненных ситуациях. В конце XX века к ее могиле в Муравлево вновь потянулись верующие, ища утешение и помощь. Появились люди, пожелавшие возродить храм. И вот построена и освящена новая церковь, тоже, кстати, деревянная, но поменьше разрушенной.
– Мы два года ждали этого события. Были препятствия. Но мы шли на могилку монахини Мисаилы, просили ее помощи, и все получалось, – говорит настоятель церкви «Всех скорбящих радость» иерей Сергий (Конорев). – Сегодня для нас незабываемый день, потому что храм обрел престол, а значит и дух жизни.
– Мы два года ждали этого события. Были препятствия. Но мы шли на могилку монахини Мисаилы, просили ее помощи, и все получалось, – говорит настоятель церкви «Всех скорбящих радость» иерей Сергий (Конорев). – Сегодня для нас незабываемый день, потому что храм обрел престол, а значит и дух жизни.
Многие вологжане знают отца Михея. Кто-то помнит его еще по Вологде, кто-то заслушивался чудесными колокольными перезвонами на лаврской звоннице в его исполнении - он ведь был одним из лучших звонарей своего времени. Это сейчас организуются школы колокольного звона, устраиваются фестивали, да и литературы много появилось; а в то время, когда отец Михей начинал своё послушание на колокольне, ничего этого не было, до многого приходилось доходить своим умом. С Божией помощью он достиг немалых высот в искусстве колокольного звона. Кроме того, отец Михей занимался цветоводством. Каждый, кто бывал летом в Доме Преподобного Сергия, поражался разнообразию цветов, ухоженности клумб и газонов. Это великолепие, радующее глаз и душу, в основном создавалось трудами отца Михея.
Кстати, он ведь и в наши края наведывался, уже будучи лаврским монахом. И, конечно, было приятно встретить в самарской православной газете "Благовест" материал о нем. Знающим отца Михея эта статья напомнит молодость, а тем, кто впервые услышал об этом боголюбивом старце, расскажет, с какими искушениями встречается человек на пути к вере, и как - с молитвой, упованием на Бога и терпением - они могут быть преодолены.
ОТЕЦ
Эту историю мне рассказал насельник Свято-Троице-Сергиевой Лавры игумен Михей (в миру Иоанн Тимофеев). Господь привел его в эту прославленную обитель еще в молодости, теперь за его плечами уже три четверти века земного пути.
- Жизнь в то время очень-очень трудная была, - вспоминает отец Михей, - хотя люди как-то не унывали, находили какие-то радости... Мне во время Великой Отечественной войны пришлось тяжелой болезнью переболеть, опухоль мозга была у меня. А лет с восьми я перестал расти. Оставался таким, каким в школу пошел. До двадцати восьми лет я ростом был как ребенок. Мама-покойница привезла меня из дальнего села за г. Старым Осколом Белгородской области, где я родился, в облздравотдел. Меня положили в больницу на обследование, которое не давало никаких результатов, только брали пункцию головного мозга. Старые люди в те годы еще вспоминали о Боге, бывало, учили друг друга молиться, как могли, сохраняли в душах святую веру, ведь гонение на Церковь было адское. Моя мама, когда мы приехали в г. Курск, ходила на Богослужения в не закрывавшийся Сергиево-Казанский кафедральный собор, который строили родители Преподобного Серафима Саровского праведные Исидор и Агафья. И одна верующая бабушка посоветовала моей маме: "Деточка, ты возьми из больницы-то своего сыночка, он хоть у тебя ростом маленький, но пока здоровенький". Мама услышала о старице, которая принимает всех, кто к ней приезжает, старицу звали Матрена Гавриловна Зорина, и мы поехали к ней в село Муравлево под Курском. Сошли с поезда на станции Полевой, потом шли пешком. Долго шли. Добрались до села уже под вечер. Вот стучит в окно моя мама, и выходит старица...
- Матушка, примите нас, - просит мама.- Давно я тебя жду, - смотрит на меня Матрена Гавриловна, - ну, заходите-заходите... - и подвела меня вот к этому камушку приложить...
-Игумен Михей пристально, с каким-то неотмирным радостным умилением взглянул на фотографию камушка из реки Иордан, лежащего перед святыми образами в том самом домике Матрены Гавриловны Зориной, куда когда-то давным-давно привезла его, совсем еще мальчика, родная мать. Мне показалось, что он вот-вот заплачет, но он продолжал рассказ:
- Я уже потом узнал, что старица была схимонахиня Мисаила, а тогда все звали ее Матрена Гавриловна. Мама попросила ее помолиться за меня. Семь классов школы я окончил, в восьмой опоздал, больной, что делать? А я тогда увлекся игрой на баяне. "Мама, спроси, - говорю, - можно ли мне в музыкальный техникум поступить?" Мама спросила, а матушка Мисаила руками замахала: "Что ты, что ты? Нет, нет, нет". Тогда я осмелел и спросил: "Матушка, я живу без отца, как мне быть?". Она ответила: "Тебе Бог даст такого отца, такого...".
В музыкальный техникум поступать мне даже и не пришлось, оставил я баян. Как сейчас помню, оставила нас матушка у себя переночевать, рано утром люди к ней пришли, много людей. На прощанье она мне гостинцев дала. Сад рядом с домиком был, ее собственный, а превратился в колхозный. Так она мне даже яблоко оттуда сорвала, благословила, помолилась, всю ночь молилась она обо мне. Когда я, грешный, спал.
Так изменился весь путь моей жизни, совсем по-иному пошел. Когда вернулись в Курск, мама повела меня на благословение к Владыке, Епископу Гавриилу (Огородникову), который временно управлял тогда Курско-Белгородской епархией, срок его управления подходил к концу. Он позвал меня к себе, благословил. Это было в Сергиево-Казанском соборе, в верхнем храме Преподобного Сергия, Игумена Радонежского и всея России Чудотворца. Я приложился ко всем иконам, особенно запомнилась икона Божией Матери "Знамение" Курская Коренная. "А хочешь, я тебя к себе возьму?" - спросил меня Владыка. Сердце во мне так и затрепетало, смотрю на него снизу вверх: "Хочу..." Мама оставила Епископу наш почтовый адрес, и вскоре он прислал мне письмо из Вологды, куда Патриарх Алексий I его направил на служение: "Дорогой Ванюша, приезжай ко мне через Москву, будешь у меня послушником"... Мама помолилась, собрала меня в дорогу, положила земной поклон перед деревенскими образами и заплакала. "Может быть, я не вернусь больше сюда", - подумал я. Так и произошло, много десятилетий я не был в Курске. И только в прошлом году Господь удостоил меня побывать на могилке моей благодетельницы, матушки Мисаилы, в селе Муравлево под Курском, отслужить ей панихиду, побывать в том самом Сергиево-Казанском соборе, где когда-то Господь призвал меня на служение Святой Церкви.
В музыкальный техникум поступать мне даже и не пришлось, оставил я баян. Как сейчас помню, оставила нас матушка у себя переночевать, рано утром люди к ней пришли, много людей. На прощанье она мне гостинцев дала. Сад рядом с домиком был, ее собственный, а превратился в колхозный. Так она мне даже яблоко оттуда сорвала, благословила, помолилась, всю ночь молилась она обо мне. Когда я, грешный, спал.
Так изменился весь путь моей жизни, совсем по-иному пошел. Когда вернулись в Курск, мама повела меня на благословение к Владыке, Епископу Гавриилу (Огородникову), который временно управлял тогда Курско-Белгородской епархией, срок его управления подходил к концу. Он позвал меня к себе, благословил. Это было в Сергиево-Казанском соборе, в верхнем храме Преподобного Сергия, Игумена Радонежского и всея России Чудотворца. Я приложился ко всем иконам, особенно запомнилась икона Божией Матери "Знамение" Курская Коренная. "А хочешь, я тебя к себе возьму?" - спросил меня Владыка. Сердце во мне так и затрепетало, смотрю на него снизу вверх: "Хочу..." Мама оставила Епископу наш почтовый адрес, и вскоре он прислал мне письмо из Вологды, куда Патриарх Алексий I его направил на служение: "Дорогой Ванюша, приезжай ко мне через Москву, будешь у меня послушником"... Мама помолилась, собрала меня в дорогу, положила земной поклон перед деревенскими образами и заплакала. "Может быть, я не вернусь больше сюда", - подумал я. Так и произошло, много десятилетий я не был в Курске. И только в прошлом году Господь удостоил меня побывать на могилке моей благодетельницы, матушки Мисаилы, в селе Муравлево под Курском, отслужить ей панихиду, побывать в том самом Сергиево-Казанском соборе, где когда-то Господь призвал меня на служение Святой Церкви.
Игумен Михей как-то особенно, по-старчески склонил голову, пристально всматриваясь в глубину прожитых лет.
- А потом Владыка Гавриил направил меня на учебу в Московскую Духовную семинарию, - тихо промолвил он, - каждые каникулы я к своему Владыке ездил, иподиаконом у него служил, с посохом стоял у Царских врат.
- Это про него матушка Мисаила Вам предсказала? - спросил я.
- Да, видимо так, - застенчиво улыбнулся отец игумен, - но еще больше она сказала... Отца, воистину благодетеля Господь мне послал. После окончания семинарии меня направили служить во вновь открывшемся храме Московской Духовной Академии, здесь же, в Лавре, под покровом Игумена Сергия. В Академию я не пошел, старцы позвали меня пономарить в Храме. Будущий Патриарх Московский и всея Руси Пимен был тогда наместником Троице-Сергиевой Лавры. Старцы его попросили за меня. И вот с двадцати трех лет так и живу здесь. По молитвам за меня, грешного, схимонахини Мисаилы, Господь отца мне дал, великого отца. Отец мой духовный - это... Преподобный Сергий Радонежский. С его-то храма в Курске началась моя дорога...
Со словами благодарности Спасителю и Преподобному Сергию на устах игумен прослезился, как ребенок.
- Да и "баян" для меня нашелся, - добавил он, немного помолчав, - ух какой "баян"! Двадцать пять лет в Лавре я в колокола звонил. Вот на этой самой колокольне... А сейчас стар, стар.
Игумен Михей благословил нас на дорогу. К раке с мощами Игумена Земли Русской не прекращался людской поток.
Домик на окраине небольшого села Муравлево под Курском. Многие годы жила здесь и молилась Богу за людей великая старица и прозорливица схимонахиня Мисаила (в миру Матрена Гавриловна Зорина). Свидетельства очевидцев христианского подвига ее жизни публиковались в журнале “Лампада” (№5, 2000 г.). К сожалению, курская подвижница не только не прославлена как местночтимая святая, но и вопрос о ее канонизации в Курской епархии пока не рассматривался. А годы идут, в 2003 году исполнится 50 лет со дня блаженной кончины схимонахини Мисаилы. Ее ветхий домик, в котором до сих пор хранятся личные вещи, иконы матушки, разрушается, родственники понемногу развозят святыни в Курск, по своим домам. Живы лишь немногие, кто встречался с ней в ту столь далекую от нас эпоху…
Один из таких свидетелей и очевидцев – давний друг нашей редакции протоирей Виктор Гранкин - поделился своими воспоминаниями о курской праведнице.
– Я, как и матушка Мисаила, родом из села Муравлево, под Курском, – вспоминает отец Виктор Гранкин. – Когда она лежала в гробу, и ее уже собирались похоронить, матушка телом замерла, а духом находилась в вечности, там ей открылись тайны Божии, к ней являлась Сама Пречистая Богородица. Когда схимонахиня Мисаила встала из гроба, псаломщик, читавший над нею Псалтирь, в ужасе убежал за деревню. Но это было еще когда меня и на свете не было. А вот о том, что было со мной, хочу рассказать.
Матрена Гавриловна (так ее тогда все звали) уже ждала нас, когда мы вместе с тетушкой пришли к ней в домик на окраине села Муравлево. Она посадила нас напротив и стала спрашивать у меня, зачем я к ней пришел. Я ответил, что заканчиваю учиться на бухгалтера и мне предлагают поехать в Германию на работу (время было послевоенное). Она подумала и усмехнулась, обращаясь к тетке:
– Глянь куда надумал ехать? Бумажки в руках ворочать. Ты их здесь будешь перекидывать. Вот тогда я у тебя спрошу, все ты их прочитал или просто бросил от лени своей.
Я тогда ничего не понял. А Матрена Гавриловна все свое, мол, не хочешь бумажки читать, а будешь. Так Бог благословил. Я помялся, да и ушел. В Германию, однако, не поехал по ее совету.
Через некоторое время что-то не заладилось на работе у моего крестного отца, брата матери Степана Ивановича. На семейном совете решили, чтобы Степан поехал к Матрене Гавриловне за советом, что ему дальше делать, а заодно спросил бы вновь обо мне. Степан приехал в Муравлево. Народу в домике, как он потом рассказывал, было много. Матрена Гавриловна многих приняла, а некоторых отослала домой. А после вышла в комнату, где находились ее родные и вместе с ними мой крестный. Он начал при всех рассказывать о своей беде. А Матрена Гавриловна его отругала (тоже при всех), да отругала крепко, что случалось вообще крайне редко. Потом Степан спросил, что делать с Виктором, со мной то есть, ведь предлагают ехать в Германию, может там парень подрастет, оденется, время ему жениться…
– Я тебе скажу по секрету, так как ты ему родной дядя и крестный отец. Он в скором времени станет священником. Он тебя зовет отцом, а тогда ты будешь звать его отцом Виктором. Но прошу тебя, никому об этом не говори, особенно ему. Время придет, он сам оставит все мирское и пойдет “бумажки листать”. А ты пойди к своему начальнику один и попроси у него прощения, он тебя снова примет, а я за тебя безтолкового буду молиться, куда деться от вас, ведь свои, родные. Матери передай привет и отцу, а также Кирею, с него пример бери, а то связался с глупыми и сам стал глупый.
– Мне глаза некуда было деть от стыда, – рассказывал потом крестный, – она отшлепала меня как мальчишку, да еще при всех, не знал, куда деться, только стоял и молчал.
После этого в семье ко мне стали как-то по-другому относиться. Однажды иду с дедом в храм к вечерне, а он мне и говорит:
– Тебе, Виктор, священники нравятся?
– Дедушка, я за ними не смотрел.
– Нет, Виктор, а их служба или, скажем, работа тебе нравится?
– Нет! Нельзя ни выпить, ни пойти в театр... А почему ты спрашиваешь?
– Да так…
Умер Сталин. Однажды мы снова пошли с дедом в церковь, и не знаю сам, как это все случилось, но я ему почему-то сказал:
– Дедушка, я бы пошел учиться на священника…
И пошло-поехало. Кто меня за язык тогда потянул, я до сих пор не знаю. И по-прежнему “листаю бумажки” о здравии да за упокой. Разве мало было поминаний за всю жизнь! Только не ленись, читай…
А вот еще случай. Мне родительница рассказывала про одну свадьбу. Невесту провожали в новый дом с приданным, запрягли пару лошадей. А ехать надо было через луг, и вот на полпути остановились лошади: их и так, и сяк, а они на дыбы, и молодые мужики ничего не могли с ними сделать. В чем дело? Народу много, все дивятся. Перепрягли лошадок, и снова такая оказия. Они бить лошадей, а те задом… Бабушка моя тогда бегом к Матрене Гавриловне, ведь невеста – соседка ей. А Матрена Гавриловна ей и сказала:
– Вот как насмеялись над вами.
Помолилась над водой, камушек из Иордана, с того места, где стоял во время Своего Крещения Спаситель, опустила в воду и сказала бабушке:
– Саша, беги бегом, покропи вокруг лошадей водой, и все в порядке будет…
Так и сделали, и лошади тихо-спокойно пошли.
Вокруг домика схимонахини Мисаилы всегда было столько народу, словно кого-то хоронят, много приезжало к ней молодежи. Когда сходили с поезда, вагоны со станции Полевой отправлялись пустыми. Дальше, до Муравлево, люди шли пешком, лугом километров шесть. Случалось, дорогой между собой давали волю языку, мол, пойдем с бабулей поболтаем. Приходили, у дома народа уйма, а Матрена Гавриловна к одним таким пустословам вышла, назвала их при всех, дескать “пришли мои голубки серые” и каждому по пустому стакану дает и говорит: ну, детки, теперь не со мной поболтайте, а вот с этими ложками в стаканах, вы за этим шли. Тем стыдно стало, ведь люди грамотные, учебу в мединституте заканчивали.
В конце Великой Отечественной войны мы жили в Донбассе, я учился, жизнь налаживалась, и вдруг мои родители получают телеграмму из Курска от деда Ивана. Мол, умерла сестра Валя, ее муж погиб на фронте, и остались двое детей, девочке пятый годик, а мальчику два. Мать моя с тех пор каждый день о них плакала и наконец мне сказала: “Сынок, давай возьмем девочку себе. Ты будешь ее любить как свою сестру?” Что я мог ответить… Через какое-то время мать поехала за девочкой в Курск и пошла посоветоваться к Матрене Гавриловне. Старица сказала матери:
– Это, Симочка, поступок очень хороший. Господь за сироту вам много грехов простит, и сына твоего вразумит, направит на правильный путь. Только тряпки никакие не бери с собой. Ты скоро приедешь, да так быстро, что и оглянуться не успеешь.
Мать оторопела и не знала, что сказать, но немного посидев, заметила, что нам так хорошо в Донбассе, мы там хорошо живем, разве только птичьего молока не хватает, и как мы бросим все и переедем в полуголодный край? Ей не верилось.
– Не верится? – переспросила Матрена Гавриловна, – Как вы бежали с родины в Донбасс, так и приедете все вместе!
Пришел 1946 год. Моего отца оклеветали, он быстро взял расчет на работе и тут же выехал в Курск вместе со всей семьей, подальше от греха. Так я и оказался снова на родине – как предсказала блаженная старица.
Один из таких свидетелей и очевидцев – давний друг нашей редакции протоирей Виктор Гранкин - поделился своими воспоминаниями о курской праведнице.
– Я, как и матушка Мисаила, родом из села Муравлево, под Курском, – вспоминает отец Виктор Гранкин. – Когда она лежала в гробу, и ее уже собирались похоронить, матушка телом замерла, а духом находилась в вечности, там ей открылись тайны Божии, к ней являлась Сама Пречистая Богородица. Когда схимонахиня Мисаила встала из гроба, псаломщик, читавший над нею Псалтирь, в ужасе убежал за деревню. Но это было еще когда меня и на свете не было. А вот о том, что было со мной, хочу рассказать.
Матрена Гавриловна (так ее тогда все звали) уже ждала нас, когда мы вместе с тетушкой пришли к ней в домик на окраине села Муравлево. Она посадила нас напротив и стала спрашивать у меня, зачем я к ней пришел. Я ответил, что заканчиваю учиться на бухгалтера и мне предлагают поехать в Германию на работу (время было послевоенное). Она подумала и усмехнулась, обращаясь к тетке:
– Глянь куда надумал ехать? Бумажки в руках ворочать. Ты их здесь будешь перекидывать. Вот тогда я у тебя спрошу, все ты их прочитал или просто бросил от лени своей.
Я тогда ничего не понял. А Матрена Гавриловна все свое, мол, не хочешь бумажки читать, а будешь. Так Бог благословил. Я помялся, да и ушел. В Германию, однако, не поехал по ее совету.
Через некоторое время что-то не заладилось на работе у моего крестного отца, брата матери Степана Ивановича. На семейном совете решили, чтобы Степан поехал к Матрене Гавриловне за советом, что ему дальше делать, а заодно спросил бы вновь обо мне. Степан приехал в Муравлево. Народу в домике, как он потом рассказывал, было много. Матрена Гавриловна многих приняла, а некоторых отослала домой. А после вышла в комнату, где находились ее родные и вместе с ними мой крестный. Он начал при всех рассказывать о своей беде. А Матрена Гавриловна его отругала (тоже при всех), да отругала крепко, что случалось вообще крайне редко. Потом Степан спросил, что делать с Виктором, со мной то есть, ведь предлагают ехать в Германию, может там парень подрастет, оденется, время ему жениться…
– Я тебе скажу по секрету, так как ты ему родной дядя и крестный отец. Он в скором времени станет священником. Он тебя зовет отцом, а тогда ты будешь звать его отцом Виктором. Но прошу тебя, никому об этом не говори, особенно ему. Время придет, он сам оставит все мирское и пойдет “бумажки листать”. А ты пойди к своему начальнику один и попроси у него прощения, он тебя снова примет, а я за тебя безтолкового буду молиться, куда деться от вас, ведь свои, родные. Матери передай привет и отцу, а также Кирею, с него пример бери, а то связался с глупыми и сам стал глупый.
– Мне глаза некуда было деть от стыда, – рассказывал потом крестный, – она отшлепала меня как мальчишку, да еще при всех, не знал, куда деться, только стоял и молчал.
После этого в семье ко мне стали как-то по-другому относиться. Однажды иду с дедом в храм к вечерне, а он мне и говорит:
– Тебе, Виктор, священники нравятся?
– Дедушка, я за ними не смотрел.
– Нет, Виктор, а их служба или, скажем, работа тебе нравится?
– Нет! Нельзя ни выпить, ни пойти в театр... А почему ты спрашиваешь?
– Да так…
Умер Сталин. Однажды мы снова пошли с дедом в церковь, и не знаю сам, как это все случилось, но я ему почему-то сказал:
– Дедушка, я бы пошел учиться на священника…
И пошло-поехало. Кто меня за язык тогда потянул, я до сих пор не знаю. И по-прежнему “листаю бумажки” о здравии да за упокой. Разве мало было поминаний за всю жизнь! Только не ленись, читай…
А вот еще случай. Мне родительница рассказывала про одну свадьбу. Невесту провожали в новый дом с приданным, запрягли пару лошадей. А ехать надо было через луг, и вот на полпути остановились лошади: их и так, и сяк, а они на дыбы, и молодые мужики ничего не могли с ними сделать. В чем дело? Народу много, все дивятся. Перепрягли лошадок, и снова такая оказия. Они бить лошадей, а те задом… Бабушка моя тогда бегом к Матрене Гавриловне, ведь невеста – соседка ей. А Матрена Гавриловна ей и сказала:
– Вот как насмеялись над вами.
Помолилась над водой, камушек из Иордана, с того места, где стоял во время Своего Крещения Спаситель, опустила в воду и сказала бабушке:
– Саша, беги бегом, покропи вокруг лошадей водой, и все в порядке будет…
Так и сделали, и лошади тихо-спокойно пошли.
Вокруг домика схимонахини Мисаилы всегда было столько народу, словно кого-то хоронят, много приезжало к ней молодежи. Когда сходили с поезда, вагоны со станции Полевой отправлялись пустыми. Дальше, до Муравлево, люди шли пешком, лугом километров шесть. Случалось, дорогой между собой давали волю языку, мол, пойдем с бабулей поболтаем. Приходили, у дома народа уйма, а Матрена Гавриловна к одним таким пустословам вышла, назвала их при всех, дескать “пришли мои голубки серые” и каждому по пустому стакану дает и говорит: ну, детки, теперь не со мной поболтайте, а вот с этими ложками в стаканах, вы за этим шли. Тем стыдно стало, ведь люди грамотные, учебу в мединституте заканчивали.
В конце Великой Отечественной войны мы жили в Донбассе, я учился, жизнь налаживалась, и вдруг мои родители получают телеграмму из Курска от деда Ивана. Мол, умерла сестра Валя, ее муж погиб на фронте, и остались двое детей, девочке пятый годик, а мальчику два. Мать моя с тех пор каждый день о них плакала и наконец мне сказала: “Сынок, давай возьмем девочку себе. Ты будешь ее любить как свою сестру?” Что я мог ответить… Через какое-то время мать поехала за девочкой в Курск и пошла посоветоваться к Матрене Гавриловне. Старица сказала матери:– Это, Симочка, поступок очень хороший. Господь за сироту вам много грехов простит, и сына твоего вразумит, направит на правильный путь. Только тряпки никакие не бери с собой. Ты скоро приедешь, да так быстро, что и оглянуться не успеешь.
Мать оторопела и не знала, что сказать, но немного посидев, заметила, что нам так хорошо в Донбассе, мы там хорошо живем, разве только птичьего молока не хватает, и как мы бросим все и переедем в полуголодный край? Ей не верилось.
– Не верится? – переспросила Матрена Гавриловна, – Как вы бежали с родины в Донбасс, так и приедете все вместе!
Пришел 1946 год. Моего отца оклеветали, он быстро взял расчет на работе и тут же выехал в Курск вместе со всей семьей, подальше от греха. Так я и оказался снова на родине – как предсказала блаженная старица.